Итак, я считала, что довольно много знаю о Пьяццолле. То, что я не знала, что Пьяццолла написал танго для Ростроповича – это еще ничего.
Пара цитат:
«Четыре первых года своей жизни, Астор проводит все время от одной больницы к другой. Несчастный родился с ножкой, подвернутой вовнутрь – детский паралич, появившийся во время беременности его матери, причину которого так и не смогли найти. «Это усиливало желание моего отца, чтобы я стал кем-то. Он хотел, чтобы я преодолел чувство неуверенности, которое было у меня из-за моей ноги», расскажет Пьяццолла в биографии, написанной Наталио Горином. В любом случае, дитя берегут как зеницу ока. Он не должен бегать, делать тяжелых упражнений, зато должен носить высокие ботинки. Возможно, именно во время четвертой операции на его правой ноге, его отец (Нонино) решает собрать чемоданы и эмигрировать в Нью-Йорк. Астору Пьяццолле 4 года, и это путешествие станет первым из долгой череды переездов.»
И далее – о юных годах Пьяццоллы в Нью-Йорке:
«Молодой Астор умирает со скуки в очень строгой протестантской школе … Постоянный страх, стресс – жизнь в эти годы далеко не в розовом цвете, и Астор находит прибежище в группе своих приятелей. Особенно рядом с Вилли Лукьянски, сыном русского иммигранта, с которым он съел не один пуд соли. Ножевые драки, кражи, побеги и подпольные подработки: он знает, что насилие – единственный способ выжить. В шесть лет, худой и безобидный на вид мальчишка – сорви-голова по кличке «Левша» (Lefty), прозванный так из-за быстроты своего левого кулака, живущий вне закона. Его выгнали из двух школ. Он растет в странной обстановке, на полпути между мафией и набожностью.»
Ну и под конец:
«Он остался ребенком-левшой, которым был в детстве, с легким увечьем - ногой, повернутой вовнутрь. Он изобретет особую манеру игры, практически не используя свой мизинец (диковинка для бандеонистов), пренебрегая закрытием мехов бандонеона, и разовьет потрясающую мышечную гибкость. Это все не очень-то академично. Но Пьяццолла обладал музыкальным воображением и видением своей эпохи за пределами нормы. Как Пикассо в своей области, от открыл в танго поле и исследовал все его калейдоскопические возможности. Закрывается ли это поле с его уходом ? Некоторым хочется так думать, настолько его искусство – музыка композитора-исполнителя, непосильная кому-то другому. «Танго делало из нас все, что хотело ..», говорил Борхес. Что совершенно точно – так это то, что бунтарь сделал из танго то, что хотел он.»
Из книги Эммануэль Онорэн "Астор Пьяццолла: Танго без меры"
Комментариев нет:
Отправить комментарий